Проект "Новая пьеса", осуществленный в рамках нынешней программы "Золотая маска", оказался одним из самых впечатляющих за всю историю этого движения.
Открывшийся пьесой минчанина Павла Пряжко "Запертая дверь", решающей новые этические и эстетические задачи современного театра, проект "Новая пьеса" завершился экспериментальной работой Саши Денисовой и Юрия Муравицкого "Зажги мой огонь", сдвигающей эстетику "Театра.doc" в область персональной "документалистики" его создателей. Между ними расположился целый блок документального театра, о котором мы и предлагаем поговорить сегодня.
Прежде всего это совместный проект фестиваля "Балтийский дом" (Петербург) и "Театр.doc" (Москва) "РжевкаVSНевский проспект". Его авторы Ольга Стрижак, Константин Федоров и режиссер Алексей Забегин, а также актеры Мастерской Вениамина Фильштинского (СПбГАТИ) совершили заплыв между Ржевкой и Невским проспектом, интервьюируя, а то и сочиняя самых разных людей, живущих на окраине или в центре Северной столицы. Режиссер Алексей Забегин назвал этот опыт травматичным: попытка "услышать", чем живет его город, увенчалась двойным переломом челюсти, полученным, видимо, в ходе одного из интервью, и полным триумфом у зрителей "Новой пьесы" в Москве.
Проблема, с которой столкнулись молодые питерские актеры, заключалась в том, чтобы "документальный" портрет не оказался жанровой зарисовкой. Согласитесь: когда в произведении нет автора, вернее, когда автором оказывается сама реальность, которая структурирует наше сознание, меняются все привычные функции режиссера, актеров и...зрителей. Задача режиссера - создать такую структура, которая бы не уничтожила фактор спонтанности, случайности - жизни. Задача актера в таком проекте - стать "бессистемным", "бесцельным", лишенным всяческих задач. Задача публики - не ждать готового смысла, рождать его здесь и сейчас вместе с реальностью, агентами которой выступает здесь театр. Так, например, Филипп Дьячков демонстрировал питерского "лузера", стремительно двигаясь от его смиренной, "православной" риторики к болезненному состоянию "игромана", а оттуда к истокам его "мании" - желанию вырвать семью из пут нищеты. Несмотря на виртуозность его работы, трудно сказать, как именно просочился в нее мотив "подполья" Достоевского, столь близкий всем питерским гражданам, было ли это его личное решение, повлиявшее на облик "персонажа", или персонаж сам принес этот мотив. Точно так же возникали один за другим без всякой видимой или хорошо скрытой логики другие питерские "портреты": радикального поэта-художника (Владимир Карпов), женщины-философа, мечтающей о любви (Анна Донченко)...Собственные ли свидетельства этих "документальных" людей устремляются к мифу или миф является глобальным метатекстом, обеспечивающим некую символизацию их житейских "документов", - в этом проблемном поле легко и радостно теряться, чувствуя, как к театру возвращается новая энергия открытий.
Так или иначе проект "РжевкаVSНевский проспект" открыл целый веер явлений, с которыми столкнулся современный театр, творящий текст из реальности. Выйдя из здания на Поварской, еще долго не можешь отделаться от навязчивого чувства, что окружающие люди с их репликами и жестами, включая вас самих, - только персонажи этого документального театра.
Еще интереснее заработал этот эффект новой театральной оптики в проекте Алтайского театра драмы им. Шукшина (Барнаул) и московского фестиваля "Любимовка". На десять дней актеры театра вместе с драматургами и главным режиссером театра Романом Феодори отправились в деревню Верхняя Курья. "Полевые исследования" алтайской деревни, в которых актеры превращались в авторов, авторы - в режиссеров, а режиссер метался в поисках авторов, актеров и персонажей, поначалу казались слабым повторением "хитового" московского спектакля Алвиса Херманиса "Рассказы Шукшина". Но спектакль Derevni.net оказался не только разительно на него не похож, но намного интереснее своего предполагаемого прототипа.
Устройство спектакля - проще не придумаешь: фотография "персонажа"/"персонажей", реальных людей, на ее фоне - актер/актеры, не выпускающие из рук "роли" - документальные записи, и иногда еще один актер, "играющий" интервьюера. Он сидит на самой границе сцены и зала, но чаще всего отсутствует. В этот момент и происходит самое интересное. "Понимаешь?" - говорит актер, имея в виду того человека, кто беседовал с его "персонажем". И публика принимает на себя роль отсутствующего интервьюера, точно сама задает вопросы человеку из деревни Верхняя Курья. Точно сама ответствует за смысл. Да и у актеров в этот момент происходит чистейшей воды трансгрессия - резкий сдвиг в сторону неведомого. Становясь "агентами" реальности, актеры теряют свои привычные позиции и порой прячутся за старое, за жанровые сцены и эстрадные миниатюры. Но по большей части они сдвигаются от этого "старого" намного дальше, чем актеры Алвиса Херманиса, сыгравшие "Рассказы Шукшина".
