А знаете ли вы, что у Александра Петлюры, российского художника, модельера, коллекционера винтажной одежды и друга Театра.doc, есть «тайная комната»?
Там находится уникальная коллекция костюмов и вещей советской и постсоветской эпохи.
Кто бывал в этой «комнате», тот знает. Хотя это и комнатой назвать сложно. Скорее, святилище с длинными и заковыристыми проходами и тайными лазами, по бокам и внутри которых весят и лежат сокровища.
Вчера в этом пространстве побывали студенты нашего Хогвартса. Побывали, пощупали, померили то, на что хватило сил и времени, впечатлились и срочно схватились за «карандаши», камеры, гаджеты.
В результате наш хогвартовский чат был завален фотографиями и эмоциональными текстами.
Некоторые рассказы оказались просто восхитительными, с нашей точки зрения. С разрешения авторов, делимся.
Юлия Иванова «Ночь в мастерской Александра Петлюры»
Художник Александр Петлюра ещё не успел запереть дверь мастерской, а в помещениях, наполненных запахом старинного шкафа, уже началось шушуканье. Больше всего одежду, висящую на плечиках и торчащую из коробок, беспокоил вопрос – что нужно людям, которым хозяин только что показывал свою коллекцию?
Вещи скучали по человеческим телам, им не хватало прогулок, ужасно хотелось показать себя миру. Поэтому каждое посещение гостей вызывало надежду и волнение. Что выберут на этот раз? Однако с сегодняшней компанией неясно. Рассматривали всё подряд, задавали вопросы, но, похоже, ничего не выбрали. С одной стороны, это удручало одежду, с другой – вселяло надежду.
Пиджаки советской эпохи обратили особое внимание на импозантного молодого человека в шляпе, что вполне логично, ведь он был представителем мужского пола.
– Ребята, вы видели его пиджак? Вроде цвет удачный и фасон, но что-то не то, – пробурчал жилет Эдуарда Лимонова и блеснул полосками, ухватившись за отсвет фонаря в окне.
– Эти современные ткани не вызывают доверия, – фыркнул чёрный пиджак с золотым отливом. – Посмотрим, сколько его одёжка продержится. Развалится небось через пять лет. не то что мы, уже больше века с иголочки, и ещё столько же провисим.
– А подкладку его пиджака вы видели? И смех и грех, – хихикнул импортный костюм-тройка.
– Нормальная подкладка, вечно ты придираешься, – одёрнул соседа советский «коллега», который страдал из-за низкого качества собственной подкладки и старательно прятал её. Сегодня вечером, когда хозяин с критическими комментариями продемонстрировал всем его подкладку, пиджак почувствовал себя униженным.
Костюм Климента Ворошилова молча грустил. Он знал, что шансы на выход в люди у него невелики из-за внушительного размера и специфичного фасона. К тому же костюм был очарован маленькой блондинкой в белой майке. «Интересно, придёт ли она ещё раз? – размышлял костюм Ворошилова. – Как бы хотелось потереться рукавом о её грудь, плечо, руку, а она бы щекой прижалась к моему лацкану».
Платья на соседней перекладине выражали недовольство, поскольку все женщины, пришедшие на осмотр, за исключением одной, явились в брюках. Платья мысленно примеряли на себя каждую из посетительниц – подойдёт или не подойдёт? – и делились мнениями.
– Девочки, а помните барышню с черными волосами, собранными в хвост? Которая больше всех щупала нас. Она бы мне идеально подошла по размеру, и мы бы пошли с ней в парк, – высказалось платье 50-х с бордовыми, жёлтыми и голубыми цветами, напоминающими облака.
– Эта дама создана для меня! – ревниво пробурчало жёлтое кружевное платье помоложе.
– А меня бы точно надела высокая девушка с длинными волосами. У неё красивые плечи, – светло-серое платье с кистями сирени так возбудилось от мыслей о волосах и тёплых женских плечах, что даже запахло настоящей сиренью.
Шикарный ярко-красный лакированный ботфорт вдохнул запах сирени и ещё больше нахохлился, лёжа на коробке с одеждой. Сначала он воспрял, ведь абсолютно все женщины его рассматривали, трогали, а две из них даже примеряли. И в ноге той худенькой, гибкой богини с взъерошенными волосами ботфорт почувствовал какую-то невероятную энергетику. «Каблуком клянусь, она танцовщица, – думал ботфорт. – Жаль, что моя кандидатура ей не подошла».
Красный ботфорт чувствовал себя брошенным, ему даже не хотелось участвовать в болтовне кучи одежды, недавно вернувшейся со съемок нового сериала про Муслима Магомаева. А чёрное синтетическое платье с дерзкими зелёными цветами, наоборот, прислушивалось к разговору, пытаясь успокоиться. Платье ужасно злилось на людей за то, что его обозвали колючим. Ему хотелось искры метать, но не хватало наэлектризованности.
– Потритесь об меня! Надо выпустить злость! – прошипело платье соседям.
– Чего ты каждый раз пристаёшь к нам? – возмутился сарафан с Микки-Маусом. – Ты же знаешь, что нужен человек, тело, без него не получится.
Шерстяная кофта с оленями нервничала из-за моли. Ей было щёкотно и страшно.
– Я не хочу умирать! – отчаянно выкрикнула кофта, и олени кивнули в знак поддержки.
– Ты не умрешь, посмотри на меня, – возразил уже поеденный молью джемпер. – Подумаешь, будут дырки. Хозяин зашьёт.
– Только бы он заметил, пока меня не сожрали, – не унималась кофта, а её нервозность передавалась оленям.
Стрелки часов в мастерской Петлюры сошлись на числе двенадцать, и тёмное помещение-лабиринт со множеством закоулков вдруг завибрировало. Мастерская начала наполняться призрачными образами. Это тени людей, носивших собранную одежду прошлых эпох, заструились в воздухе. Запах лаванды усилился, но моли было плевать.
Тени всё прибывали, они дрожали, сливались, разлетались в стороны и вновь соединялись, генерируя энергию воспоминаний. Им не нужно слов, чтобы калейдоскоп времени вращался, воссоздавая события разных лет в виде причудливых узоров. Если прислушаться, то фоном к этому кинофильму звучали смех и плач, музыка и гул заводов, гудки поездов и шум городов, шорох деревьев, вой ветра и чьи-то шаги, звуки поцелуев и пощёчин, крики новорожденных и умирающих, что-то ещё очаровательное и страшное. Позади прошлое, и вещи несут его в себе через время. Впереди будущее, но оно ещё не наступило. А сейчас ночь в магической мастерской, и до утра тени людей из прошлых эпох будут кружиться в своём причудливом танце воспоминаний.
